Как только пресс-конференция началась, оказалось, что многие из журналистов настроены враждебно. Молодой репортер, разозленный тем, как преданные выражали почтение, спросил, почему они, встречая Прабхупаду, прижимаются лицами к земле. Прабхупада ответил спокойно, не обращая внимания на агрессивное настроение репортера: 

— Преданные простираются в поклоне, потому что царство Бога предназначено для смиренных и кротких. Я учу их быть смиренными и кроткими. Моя обязанность — собирать поклоны, так же, как сборщик налогов обязан собирать налоги. 

Другой репортер, непочтительно, как на допросе, что, впрочем, обычно для людей этого типа, попытался раздуть вопрос о сборе пожертвований преданными на улицах Мельбурна. 

— Вы хоть представляете себе, какое огромное количество денег ваша секта собирает за год? — спросил он.

Прабхупада улыбнулся:
— Мы можем потратить все деньги мира.
— Харибол! — вырвался у преданных возглас одобрения.
— К сожалению, вы не дали нам ничего, — добавил Прабхупада, лукаво сверкнув глазами.

Преданные рассмеялись, а Прабхупада улыбнулся еще шире.
— В настоящее время, — продолжал Прабхупада, — мы тратим, по меньшей мере, 800000 долларов в месяц.
— На что, Ваша Милость?
— На проповедь по всему миру. Мы продаем своих книг на сумму не менее 40000 долларов в месяц. 

Одна журналистка спросила Прабхупаду, не хочет ли он поработать. Прабхупада поднял брови и посмотрел ей прямо в глаза.
— Мы работаем больше, чем вы — то есть, круглые сутки. Я старик, а путешествую по всему миру.

— Но разве вы не получаете большую часть своих денег путем попрошайничества? — спросил другой репортер.
Прабхупада покачал головой.

— Нет. Сами посмотрите. Даже вы не смогли бы трудиться больше, чем я. Я ведь старый человек, мне 79 лет, а я разъезжаю повсюду, объезжаю весь мир два-три раза в год. По крайней мере, вы точно не сможете столько работать. 

Услышав прямой и честный ответ Прабхупады, преданные разразились аплодисментами и возгласами «Джая! Харибол!»
Еще один репортер выразил свое неодобрение по поводу роскошной машины, ожидавшей Прабхупаду у аэропорта. 

— Ваша Милость, вы проповедуете очень аскетическую религию. Собираетесь ли вы жить так же аскетически и в Мельбурне? Мы знаем, что вас увезут отсюда на «роллс-ройсе».

— Мы не проповедуем аскетизм. Наша религия учит любви к Богу. — Прабхупада указал на модный костюм репортера. — Вы можете любить Бога прямо в этом костюме, ничего страшного. 

— Но ведь это религия самоотречения, не так ли?
Прабхупада слегка покачал головой.

— Нет, нет. Не самоотречения. Мы используем все, зачем же нам самоотречение? Мы используем то, что совершенно необходимо, вот и все.

Репортер и не думал отступать.
— А не лучше ли было бы вам передвигаться в машине поменьше, менее роскошной и претенциозной?

Но и Прабхупада не собирался сдаваться.
— Почему? Если вы предоставляете мне «роллс-ройс», почему я должен отказываться? Это моя любезность по отношению к вам, если я соглашаюсь принять его. Гуру — это представитель Верховного Господа. Кришна ездит на золотой колеснице. Что этот «роллс-ройс»? Жесть, резина, да дерево. Я говорю: «Этого «роллс-ройса» недостаточно!»

Преданные рассмеялись дерзкой открытости Прабхупады. Он не намеревался миндальничать с прессой и явно не испытывал ни малейшего смущения. Они пришли сюда за «жаренным», они хотели скандального материала, а он говорил с ними на языке холодных фактов. Его трансцендентный стиль общения совершенно сбил их с толку.